Вас когда-нибудь били головой о бордюрный камень? Ну, меня вот били, было дело, признаюсь, это довольно больно. Но, впрочем, я немного вперед забежал.
Татьяна Владимировна подписывает протокол разъяснения прав с малышкой на руках. Малышке 2 месяца и она на удивление покладистый ребенок – все 3 часа допроса она спит и никому не мешает.
Олеся – её старшая дочь и в свои 15 лет не только достигла возраста уголовной ответственности, но и уже начала оформляться в интересную девушку. Глядя на маму уже сейчас можно сказать, что эта попа будет определенно хороша, через пару-тройку лет. На Олесе куртка расцветки «вырви глаз», обтягивающие лосины и черные кроссы адидас. Олеся, как, впрочем, и мама и малышка, обладательница весьма интригующих черных глаз. У неё монгольские какие-то скулы, волнующие плечи, это видно даже под курткой, и попа… ну, я уже говорил. Хотя сейчас она стрижется под мальчика, что, впрочем, должно нравиться «современной молодежи» (тм)
Вообще-то она не Олеся, а Ольга. По паспорту. Но «блин имя стремное какое-то и мне не нравиться», поэтому она Олеся.
У мамы это второй брак и малышка (да, привет тебе третий сезон «Ходячих») второй ребенок. Они живут у меня на районе, на конечке, в деревянных двухэтажных бараках. (Ни че так, райончик, я там машину ремонтирую, когда проезжаю, всегда блокирую двери.) Второй муж Татьяны Владимировны с ними не живет, и они переехали туда, сняв недорогое жилье. На допросы мама ездит с малышкой на руках, потому что за мамой, так сложилось, сейчас не стоит ни одного мужчины. За ней вообще никого не стоит. Что с родителями её я не знаю, но хотя бы оставить ребенка ей тупо не с кем.
Олеся баран по гороскопу и сУетная мышь по жизни. Тут мышь вовсе не оскорбление, потому что я так свою вторую собаку зову, а она, на секундочку, чемпион России и у неё ОКД 1 степени, это вам не 9 классов без троек закончить.
Так вот. У Олеси есть подружка, с которой они вместе учились в вечерней школе. Ну как учились? Правильнее будет сказать, что они с ней вместе прогуливали уроки. Все. Практически всегда. Подружку зовут Лера. Лера в своей такой короткой ещё, но уже искрометной жизни успела выхватить судимость «за аналогичное преступление».
Стоял прекрасный сентябрьский вечер. Накрапывал мелкий сентябрьский дождик и два наших одиночества встретились во дворах, чтобы как-то скрасить это унылое говно, которым, по сути, и является их жизнь. Ну и конечно потереть, о том, что все их достали, реально не понимают и дальше по списку.
В голову, кажется, Винни Пуху приходила мысль, и он её думал. Несмотря на то, что голова его была набита опилками. А поскольку у двух барышень в голове не опилки, а другая, неизвестная мне субстанция, то пришедшую в головы мысль о получении денег с какого-нибудь прохожего они думать не стали, а сразу приступили к решительным действиям.
На лавочке сидела девушка, 20, как мне сказали, лет и пила газировку. Решительно направившись к ней барышни до неё, простите, доебались. А поскольку занятие это испокон веку в наших краях нехитрое, то получилось это сделать с первого раза…
Дальше Олеся взяла девушку за волосы и ударила головой о бордюр. А потом лицом об асфальт. А потом «вообще сильно, со всего размаху» пнула в живот.
А потом Лера 73 раза пнула девушку ногой «в область головы и лица».
И тут следователь, молодой, но толковый малый, А.М. спрашивает (и мы все, и мама и я и педагог, таращим на неё глаза) почему именно 73?
А она считала, говорит моя Олеся.
Ну вот пинала и считала. Вслух. Чтоб не сбиться. Вообще-то, говорит моя Олеся, она на земле ее пнула 72 раза. А когда та доползла до качели и как-то на неё села, подошла и посчитала контрольный, видимо, 73 раз.
Тут народ собрался сие диво дивное глазеть, не каждый же день такое шоу по-настоящему показывают, с эффектом присутствия. Но даже взрослые мужики, которые пытались её унять, говорит моя Олеся, шарахались от Леры, которая на них вызверивалась так, что они бледнели и уходили в сторонку.
Из побитой высыпались денежки. Не много 3 сотни всего, но героини моей пьесы их подняли. Лера, поднимаю сотенную купюру, сказала, что вот мол, я тебя на сотню опустила, поняла, да? Ну и ещё несколько не приличных слов добавила.
Олеся моя все же хороший и самоотверженный человек, должен я сказать. Ибо 73 пинка это не кот начхал. Это, по меньшей мере, долго. Нога устанет. И чтобы у боевой подруги нога-то не затекла, Олеся её несколько раз оттаскивала за волосы. Почему за волосы? Ну не знаю, это такой женский способ, видать. Я собак за ошейники разнимаю, приподнимая сзади за брюхо, а эти вот за волосы.
А, во время допроса неизбежно возникают длинные паузы – следователю надо напечатать, все, что он услышал. И тут мы с педагогом потихоньку начинаем проводить, воспитательные беседы, что вот мол, случилось такое, что надо бы теперь успокоиться, дома сидеть, в школу там ходить. Олеся тихо и как бы себе под нос скороговоркой говорит педагогу (а мы помним, что она сУетная мышь), ну не доставайте меня, ну, пожалуйста, что вам надо-то, в чем дело.
Следователь говорит, завтра пойдем в суд, буду вам домашний арест просить избрать. Олеся: И че, гулять нельзя будет? Так я все равно буду гулять...
Везу их домой, отложив следующий допрос, потому что с двухмесяяной малышкой по автобусам и пешком это издевательство. Олеся: Алло, Виталик, ты где? Я на районе, только из милиции вышла. Ага, придешь? Мам, ко мне щас придут...
Ни любви, ни тоски, ни жалости…

Саша сидит в кабинете на стуле.
Знаете, что отличает человека, проведшего первый раз в жизни последних три дня в наручниках, с редким сном в камере ИВС и постоянными допросами от свободного человека? Он не оборачивается, когда кто-то входит в тесный кабинет. Он уже знает - если будет надо его уведут, окликнут, пересадят; ему скажут, что делать. Сейчас он сидит и просто смотрит перед собой.
У Саши порезана рука. Он порезал её об нож, которым добивал в спину своего последнего, третьего, случайного собутыльника. Саша баюкает одну руку в другой и постоянно теребит грязную повязку.
Саше 22. и ростом он ниже всех в кабинете.
На балконе 17 этажа Саша показывает на манекене (кажется манекен следаки зовут Игорь или Эдуард, я уже не помню) как и куда он наносил ему удары. Зачем он это делал уже мало кого волнует. Сам Саша тоже рассказывает об этом невнятно. Ну из-за девушки поспорили. Саша морщит лоб. Из за двух понятых и конвойного опера мне почти не видно его лицо, но я точно чувствую, что он не может вспомнить, из за чего точно они поспорили.
Днем раньше Саша был в доме в деревне, куда его пустил Хозяин дома. Хозяин дома сделал ему замечание и что то сказал о его матери, которую лишили родительских прав. Саша вспылил и взял нож. Когда хозяин дома уже истекал кровью и почти умер на кухню пришла Женщина. Он воткнул нож её в живот. Не один раз. Она тоже умерла.
Потом Саша позвонил знакомой девушке и уехал в Город. Там он гулял, собирал документы для устройства на работу и пил пиво с какими то людьми. Потом снова взял нож.
Конвойный опер мечтательно смотрит на низенькие перила балкона, потом на Сашу, на картонный нож в его руке и на манекен. Закатывает глаза и снова становится внимательным.
Саша учтив со следователем, конвоем и другими. Саша почти подобострастен. Саша вежливо и четко повторяет все, что нужно говорить на выводке. Саша искренне старается.
Как смотрят глаза убийц, хищников, я знаю, но Саша не хищник, Саша падальщик, и глаза его мне не интересны. Я видел такие много раз. Их выражение четко отгораживает его от мира нормальных живых людей.
- Подозреваемый, скажите, - камера сразу поворачивается на меня, - сегодня, сейчас, в ходе проведения проверки ваших показаний на месте, к вам применялось насилие или иное, принуждение со стороны сотрудников?
- Нет...
- Показания вы давали добровольно, без принуждения?
- Да...
- Вы рассказали о событиях, участником которых являлись лично, или же знаете о них со слов других лиц и вас просили это все рассказать?
- Это я его убил...
- Вопросов больше нет.

-Мне нужно с вами поговорить! - трагически говорит мне мама обвиняемого, 19 лет отроду, молодого человека, - Я всё поняла! Тем, что Сережа здесь всё подписал, он затянул себе петлю на шее! сам затянул петлю на своей шее! - Тут мама показывает руками на шее Серёжи, как он её затянул.

Я люблю, когда к беседе со мной вот так вот готовятся. Репетируют речь, позы, повороты головы. Это наполняет смыслом мое существование. Меня ждали, слушали шаги в коридоре, вскакивали при появлении мужских фигур в дверном проёме.

Сережа встретил Машу когда ему было 17 лет, а ей 13. теперь им 19 и 15. Водовороты страсти, закружили их в своих мучительно сладких объятьях, затуманила рассудок резеда и букет ей вторил, запахом пьяня. в результате чего в пионерском лагере, где трудился Серёжа, в тихий час, когда весь персонал лагеря забивается по разным норам, отбившись от вцепляющихся в них детей, спеша пересидеть дневную жару и остудить голову в тени акаций, Маша познала радости секса.

Полтора счастливых года молодые люди благополучно и периодически чпокались на Серёжиной кровати "в период времени с 14 до 18 часов в отсутствие матери Серёжи", как позже запишут об этом в протоколе.

Иногда он встречал её после школы, иногда она его после работы. Они держались за руки, ели мороженое и обсуждали Машину математичку.

Серёжа что то такое слышал о методах современной контрацепции и даже имел некоторое представление о том, откуда берутся дети. Но к встречи с Машей он уже успел познать плотское наслаждение и его "уд твердеющий" уже бывал в иных прелестных лонах. Предыдущий опыт половой жизни без контрацепции (полтора раза в месяц один квартал) отчего то убедил Серёжу, что он бесплоден.Это горькое осознание собственной мужской бесперспективности в таком возрасте натолкнуло его на мысль не только о тщете всего сущего, но и о том, что резинку можно не надевать, а смело изливать бесплодные потоки.

Но судьба злодейка наконец подкараулила момент и толкнула их в койку в тот время, как веселая и жизнерадостная машина яйцеклетка вышла из яичников, а один маленький, но отважный сперматозоид все же достиг желанной цели.
На сроке в 8 недель сделали аборт.

Добрые врачи участливо глядя на Машу спросили, сколько лет деточке, после чего отправили спецуху в полицию. Теперь Серёжу привлекают за "Половое сношение с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста и половой зрелости, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста".

Сережа бледен лицом и волосом, на нем высокие берцы и перебинтован указательный палец. Серёжа, в отличие от своей мамы, полон покорности судьбе: пишите, как надо, восклицает он время от времени. Я все буду признавать и подписывать, вскрикивает он невпопад. В глазах мамы слезы. От меня хотят гарантий, что Машина мама на суде не будет требовать крови и человеческих жертвоприношений и не попросит пристава намотать сережины кишки на судебный забор. Через 20 минут общими со следователем усилиями убеждаем её, что тупое отрицание Серёжей вины при данных обстоятельствах будет являться актом клинического идиотизма. Наконец, кабинет озаряет своим прелестным звучанием главный и правильный вопрос: Что же нам делать?

-Всё просто. Вы берете бутылку хорошего вина, Серёжа покупает букет цветов и газировку. Идете в гости, и говорите. Если вы чего то хотите от людей с ними нужно хотя бы поговорить. И тогда, возможно, Сережа не будет заготавливать на морозе древесину в глухой богучанской тайге.

Когда рыдающую мать выставили уже за дверь, спрашиваем у Серёжи, Ты вот чего так живешь -то бездумно, без руля и без ветрил плывешь, куда дует ветер, мама тебе ходит сопли подтирает в 19-то лет. Ты в армию-то чё не ходил?

- Язва у меня, да и чё я там делать целый год буду...