Все цветы были названы поименно, но я могу что-то и соврать. Это кажется гортензия древовидная. Еще там были заросли желтой метельчатой гортензии, в кадр не попали. И астильба розовая. Меня ею одарили, но у меня она  не такая роскошная, ухода маловато (. И еще не знаю хто. Кира же знает и скажет

Отредактировано Logos (2010-10-12 05:12:34)

Редактировать не получается. Поэтому еще порастушки.

Отредактировано Logos (2010-10-12 05:29:17)

Роза чайная. Живет самотеком. Вообще я раньше не видела таких решений. Прямо посреди участка стоят подпорные стенки. Не новомодные каменные – а обычные перекладины с натянутой сеткой вроде футбольных ворот. По ней и вьется роза. Здесь уже отцветает первая волна. За лето бывает три волны цветения.
- Вау – сказала я – много сил отнимает?
- Каких сил? – не поняла Светлана Алексанровна. - Воткнула лет двадать назад. На зиму снимаю вместе с сеткой и укрываю. Говорят, вырезать надо. Да как-то незачем. Сама регулируется.

Какое-то особое отношение у Светланы Александровны ко всяким декоративным кустикам, травкам. Хосту мне отпочковали лопатой прямо в середине лета. Отлично себя чувствовала до жары этого года. К августу сгорели все листья, но уже сейчас пробиваются новые.

Отредактировано Logos (2010-10-12 06:00:25)

При всем при этом хватает места для войнушек и засад.
А стол у крыльца под старой яблоней – просто классика какая-то. Весной на стол осыпаются лепестки, осенью падают яблоки.

Вот такое волшебное место. Улица дачная зарастает так, что образует над дорогой свод. Только рев самолетов надо головой такой, что уши прижимаешь невольно. И голову втягиваешь. Шереметьево в десятке километров.
- Как вы тут спите? – спрашиваю. – Невозможно же.
Местные жители переглянулись и уставились на меня:
- Почему?!!!
- Так  то взлет, то посадка!
- А-а, так мы не слышим их давно!

Уф-ф... неужели получилось?

– А что здесь делает Пушкин? – спросила я Чижа, как местного постояльца, первой заметив бюст Пушкина посреди барского двора.
– Понятия не имею. Не было здесь никогда никого Пушкина.

А Пушкин – вот он, на втором снимке, что называется, с тыла. Призывно смотрит на парадный вход.
– Родители! – вмешался отпрыск. – Это поместье каких-то Гончаровых. Вон написано же!

Тут я сообразила, с кем имею дело. С москвичами. Один коренной, другой потомственный. Этому мелкому было пять лет,  когда ему показали улицу Прядильную в Измайлово, на которой его пра-пра-пра, фабрикант из крепостных крестьян школу для детей своих рабочих построил. И школа стоит. А уж Пушкина этого у них на каждом углу понаставлено. Это у меня, закоренелой сибирячки, с ним, Пушкиным, пути никогда не пересекались. Вот мне шаблон и порвало. Провинция ведь! Это меня сентиментальность  накрыла, когда я поняла, что из этого окна Наташа Гончарова выглядывала узнать погоду. Или зачем там еще выглядывают из окон дворянские барышни? На жениха, например, взглянуть, который с бубенцами к крыльцу подкатывал. И звался жених  просто – Саша Пушкин. Кстати, и Дантес сюда наверняка заглядывал. Тоже ведь жених. Для другой барышни на выданье.

Отредактировано Logos (2010-10-16 07:45:09)

Но, господа, все это неважно. Главное, это парк за усадьбой.  Ну, слово парк я употребляю из пиета. Никаких там оград, дорожек посыпанных песочком.   Полное ощущение, что тут не ступает нога ни одной живой особи со времен Пушкина. Уже через несколько десятков метров напрочь теряешься в зарослях и буреломе, забываешь какой век на дворе. Только слегка намеченная тропинка вдоль реки Ламы. Правда, через километр тропинка приводит в весьма оживленное место – к плотине. Как я потом выяснила, эта первая сельская гидроэлектростанция в стране. И появилась она раньше официальной Кашинской. Когда там Ильич первую одноименную лампочку зажег, здесь уже лампочки горели безо всякого плана электрификации всей страны.